Праздник у нее. Радуется, в общем. И даже не догадывается, что мне сейчас больше всего на свете хочется совершить преступление по статье 126 УК РФ. Похищение человека. Срок до пяти лет лишения свободы.

Ибо мне плевать! Вот вообще до фонаря, понимаете? Все в топку, лишь бы она была рядом, а не предавалась веселью, что наконец-то освободилась от моего обременительного общества. Ведь она сейчас просто уйдет.

Уйдет!

Что Алёна и делает. Сначала несется в душ, где, видимо, спешно наводит марафет, а потом торопливо бежит в гардеробную, пока я по-прежнему в полнейшем ступоре сижу на кровати и не понимаю, что же мне теперь делать.

Встаю на ноги и за ней, а там уж и захлебываюсь дикой паникой. Потому что я не могу поступить с ней так, как хочется. Потому что приходится ломать себя изнутри, чтобы не похерить то светлое, что есть, между нами.

- Алён? – хриплю.

- Ась? – улыбается мне из-за спины, пока криво-косо запихивает в большую спортивную сумку свои вещи.

- Ты чего? – подхожу ближе и пытаюсь хоть как-то ее остановить или замедлить.

Только она – это цунами, что сносит все на своем пути. И меня, в том числе.

- А чего? – пожимает она плечами, – Отмучились же, Никита. Все!

- Но…

- Никаких «но»! – качает отрицательно головой.

- Но мы же встречаемся, – проскулил я побитой собакой.

- Типа, – поднимает вверх указательный палец, – а теперь типа расстались.

- Но, что скажут люди? Бабушка твоя? Мой отец, в конце концов? Нельзя же так рубить с плеча, – я знаю, что несу абсолютную словесную диарею, но страх потерять ее реально пудрит мои многострадальные мозги.

- П-ф-ф, нашел, о чем переживать, Соболевский. Какие сейчас времена? А нравы? Ты посмотри по сторонам, сегодняшняя молодежь же ничего не ценит, слова-пустышки вылетают туда-сюда со скоростью ветра. Люблю, ценю, уважаю, тучи мимимишных постов в инстаграм с кучкой смайликов…а потом бац и разбилась чашка. Внезапно! И никто ее клеить не собирается, проще новую купить. Вот и про нас так же подумают. Поматросил и бросил, не сошлись характерами, не любовь – просто показалось, – тараторила Княжина пока я стоял рядом и хаотично перебирал варианты для ответа.

Ничего. В голове полный штиль из мыслей. Только одна сплошная паника.

- Ну, хорошо…ладно, ладно! Но зачем так торопиться? Давай хоть позавтракаем, а потом я…

- Да какой может быть завтрак, Ник! Мне и крошка сейчас не полезет. Я на диком адреналине! – и опять улыбка безумной Харли Квин.

Затолкала последние носки в сумку и бросилась к корзине с грязным бельем. Все забрать решила, чтобы уж наверняка. Чтобы я потом не бегал с нечаянно найденными трусами, для предлога встречи с ней.

Звездец!

А она уже несется обратно, запихивая последние шмотки в сумку, а затем прямоходом к рабочему столу, где, особо не церемонясь, запихала в рюкзак свои тетради и старенький ноутбук, обклеенный разноцветными наклейками.

Вот и все.

Оглянулась по сторонам и облегченно вздохнула.

- Так, а где мой телефон? Надо же такси вызвать, – и ринулась в спальню, да только я тормознул ее на входе в комнату.

- Угомонись, а? Тебя гонит кто-то что ли? Что ты носишься как долбанный электровеник? Мы друзья или так, ради галочки общались?

- Ну…нет, – вдруг округлила она глаза.

- Вот и веди себя тогда как мой друг, – стиснул я ее предплечья чуть сильнее.

Смутилась, глаза отвела, а я только стоял и пожирал ее облик глазами. Все никак насмотреться не мог, с каждым днем все более голодный. До нее!

- Омлет или сэндвичи? Чай или кофе? – спрашиваю каждый раз, хотя совершенно точно знаю ответ.

Выучил ее почти наизусть. Прикипел. А теперь смотрю на нее и понимаю, что мне стоит приготовиться к тому, что сейчас Алёна оторвет себя от меня с мясом. И даже не поперхнется.

- Никит? – делает страдальческое выражение лица, но я неумолим. Смотрю сурово и решительно, хотя внутри все дрожит и крошится.

- Давай, шевели булками, подруга. Я с утра голодный и злой, ты же знаешь. Так что нечего меня еще больше нервировать, – развернул и подтолкнул ее в сторону кухни, а там, словно властный господин, указал на холодильник.

Подчинилась, а я выдохнул, суматошно соображая, что же делать дальше.

- Сегодня же нам ко второй паре? – спрашиваю между делом.

- Угу. Как раз успеваю завезти вещи и собраться. Прямо удачно все складывается, – и смешно вытянула губы трубочкой, а мне захотелось ее встряхнуть и впервые наорать.

Ну какой, к чертовой матери, удачно? Я планировал еще неделю минимум кайфовать рядом с ней!

- Да не говори, – бормочу я себе под нос, а потом заканчиваю с кофемашиной и зависаю, в ожидании порции ароматного напитка. Может после него у меня извилины наконец-то начнут продуцировать какие-то умные вещи.

Потому что пока полный “пэ”.

Молча доготавливаем завтрак, а потом садимся за стол. Я впервые в своей жизни тяну с едой. Прямо ленивец на выгуле. Но как еще потянуть время не знаю. И вроде как получается.

- Алёна?

- Да? – поднимает на меня свои глаза, и я ныряю в них, задыхаясь от любви.

- А ты реально хочешь жить в этой своей убитой общаге? Общий толкан на роту студентов, вода с перебоями, скрипучая узкая койка, все дела, м-м?

- А какой у меня выбор? Папы миллионера у меня нет, – пожимает плечами.

- Зато друг-мажор в наличии, – осторожно предлагаю я и вскидываю брови.

- Уступишь мне свою спальню? – прыскает в кулак.

- Для хорошего человека ничего не жалко.

- Спасибо, конечно, но я – пас.

- Останься, – вдруг вырывается из меня.

- Ник, – смеется она.

- Я к тебе привык.

- А как же блондинистая зазноба? – заканчивает она завтрак и поспешно вытирает губы салфеткой.

- Алён…

- Скажешь ей, что я твоя бывшая девушка и временно поживу в твоей квартире, потому что ты ко мне прикипел? Или может будешь прятать меня в шкафу, пока вы станете предаваться любви, м-м? А что, хорошее сожительство, мне нравится, – подняла вверх большие пальцы рук, а потом встала и стремительно отправилась в гардеробную, где по звукам начала переодеваться.

А я сидел и обтекал. Что будет, если я прямо сейчас скажу ей все как есть?

Да нихрена хорошего! Ибо если и делать, то все по уму и красиво, а не вот так, через задницу.

Поэтому я планомерно двигаю к входной двери, а там закрываю ее на ключ изнутри, чтобы Княжина раньше времени никуда не убежала. А потом и сам иду, чтобы по-быстрому привести себя в порядок и одеться.

Да, сейчас я проиграл, но сдаваться не намерен.

- Никита? – слышу я крик из прихожей, – Открой дверь, меня такси уже ждет!

- Можешь отменять, я сам тебя отвезу, – выхожу я к ней, натягивая на себя толстовку.

- Послушай…

- Ничего не знаю, – рублю воздух.

- Соболевский, посмотри на меня! – вдруг неожиданно громко хлопает она в ладоши, и я замираю, – Я хочу побыть одна.

- Что? – тупо моргаю я.

- Мы месяц были в заложниках друг у друга.

- И что?

- И то! Даже от друзей нужно отдыхать! Ясно? Пора пожить своей жизнью. Ты понимаешь меня? – с чувством и расстановкой произносит Алёна, но сама нервно теребит замок своей куртки и не смотрит мне в глаза.

Какого черта происходит?

Пожить своей жизнью?

У меня с пяти лет вся жизнь вращается вокруг нее. Я не знаю, что значит жизнь, где нет Алёны Княжиной.

Но она просит, и я не могу ей отказать.

- Не вопрос, – обуваюсь, подхватываю я ее баул с вещами и молча выхожу в подъезд.

А дальше лифт и гробовое молчание. Полирую ее в упор, да только ответа нет. Словно соляной столб замерла, взгляд в никуда, руки в карманах и губа прикушена.

Вашу ж мать!

А потом дорога на эшафот – к такси. Вот уже и сумка в багажнике, и сама Алёна сидится в салон авто. Эконом вызвала, что бесит меня неимоверно. Отчитал бы, если бы не было свидетелей, а так только недовольно поджимаю губы и смотрю на нее.

- Даже не обнимемся на прощание, подруга? – спрашиваю напряженно.